Сон спрячет душу от беды. За нами вслед бредет гроза, Стирая прошлого следы. Я унесу тебя в мой дом, В страну серебряной травы, И сердце, скованное льдом, Вновь станет легким и живым
Патрули фонарей игнорируют гетто. У подъездных дверей – светлячок сигареты. Прекратив свой галдёж, залегли домочадцы. А на улице дождь всё не хочет кончаться: Он, как старый ЗэКа, – не скрывается – плачет, Намывая бока припаркованных тачек, Бараба
Заметался пожар голубой, Позабылись родимые дали. В первый раз я запел про любовь, В первый раз отрекаюсь скандалить. Был я весь, как заброшенный сад, Был на женщин и зелие падкий. Разонравилось пить и плясать, И терять свою жизнь без оглядки.
Безумная... агрессия и ярость. Заменяет воздух и не дает упасть. Она не пахнет, зато звенит миллионом мыслей. И вряд ли можно назвать это состояние искренним. Для кого-то рождается стимул расти выше, А кто-то вниз
Расставание... И обещание, что больше никогда не увидемся Как два барана уперлись в стенку Он пьяный в стельку ищет ласки У соски стоящей на обочине Она же этой ночью... Осколком стали прочной, пытается Но ни чего не получается, и в который раз Он
Где ты, закатный вестник Я заплутался в шорохах. За право погибнуть честно Судьба просит слишком дорого. Острой льдинкой сердца Каплей на белом мраморе Тысячей птиц разлетется И за море лететь, за море Волны бессонного моря В белой звенящей
